Питирим Сорокин и Технологии революций

Т.о., получалась вполне определенная картина: необходимо достаточное количество неудовлетворенных в обществе, чтобы смести существующий режим. Эти «неудовлетворенные» проще образуются из тех, кто покидал свое отечество или вообще переселившихся иностранцев. Сорокин (похоже, что вслед за определением революционной ситуации у Ленина), что бессилие властей и вырождение правящих привилегированных классов всегда являются непременным атрибутов революционных эпох. (Сорокин П.А. Социология революции. С. 395). Т.е. необходимо либо воспользоваться реальной слабостью, либо создать представление о такой слабости и вырождении, чтобы пополнить ряды недовольных и подтолкнуть их к активным действиям. Именно эти производные из выводов Сорокина (и ряда других исследователей и практиков) были использованы в качестве технологий во второй половине XX – начале XXI в.

Сорокин утверждал, что революция неизбежно ведет к диктатуре и террору. Революции желают те, кто хочет установить такие формы и образ правления, – считал Сорокин. Т.о., революцию можно расценивать как инструмент для достижения таких целей, а революционную деятельность – как технологию. Эти выводы стали практикой несколько позже, но к порогу осознания их как технологии подошел именно Сорокин. Вторая технология, к идее которой, фактически, Сорокин подошел, в некоторых формах уже использовалась в его время: ослабления противника за счет революционного раскачивания страны. Сорокин, правда, относил это воздействие к внутренним силам и писал, что «насильственная революция» – один из лучших способов достижения падения рождаемости, ухудшения расового фонда нации, «гибели его лучших элементов, деградации выживших, чумы, холеры, тифа, сифилиса». (Сорокин П.А. Социология революции. С. 210). Революция, с точки зрения социолога, всегда ведет к «падению производства в стране, к общему обеднению, тем самым к разрушению и дезорганизации всей экономической жизни общества». (Сорокин П.А. Социология революции. С. 74, 89, 118, 135, 276). Этот принцип был воспринят в качестве технологий геополитики.