Что лучше: переспать или недоесть? Или Технологии идеологии

Идеология – важнейшая составляющая любого государства. И в качестве примера – США: самое сильное на сегодня государство и страна с самой сильной идеологией. Это для тех, кто считает, что идеология – это где-то в СССР, а современное цивилизованное общество свободно от такого мракобесия. Как раз на сильной идеологии и построено т.н. «цивилизованное общество»: соблюдение основных принципов – не убий, не укради и т.д.; обязательности наказания; мучений совести и психозов с нарушением правил игры; обязательный прогосударственный подход (или процивилизационный, но это для основных игроков – одно и тоже).

Итак, сильная идеология смогла скрепить разрозненные поселения колоний Нового света и создать сильное государство, а в XX и XXI веке – сверхдержаву. Именно сильная идеология помогла большевикам вновь установить государственность и собрать части развалившейся империи.
Вообще, история пропаганды имеет 3 самых ярких своих проявления: это нацистская Германия, Советский Союз и рекламная индустрия США второй половины XX в. Все три примера наступали на одни и те же грабли, которые мы условно назовем «передоз абсурдности».

Любая пропаганда должна строиться на реалиях, причем эти реалии должны составлять большую часть нового, творимого образа. Наиболее удачные образы – те, что получают наибольшее восприятие и распространение в обществе, в целевых аудиториях – это не менее 80% реальности и до 20% достроенной конструкции. Если эти доли нарушить в меньшую часть реальности, то степень «объективности», «правдивости» и, соответственно, приемлемости обществом за чистую монету понижается (речь не идет здесь об утопических концепциях и лозунгах – это отдельная тема).

Проблема заключается в том, что для обывателя такие образы становятся отстраненными (виртуальными, не имеющими отношения к его постоянной жизни, да и к реальной жизни, в приципе), а для образованных слоев – красной тряпкой и искушением докопаться до истины. Пример советской интеллигенции 80-х – наверное, самый яркий. Поймав власть (пропаганду) на лжи один раз, второй… дальше вера исчезает: все, что бы не преподносилось, воспринимается скептически и даже с прямо противоположным знаком (даже несмотря на очевидную достоверность преподносимой информации и заключений).
Самое интересное, что подрывать себя советская пропаганда начала не образами зарубежных врагов и загниванием капитализма, а образами советский героев: искажением биографий вождей, пионеров- и комсомольцев-героев и т.д.
События Великой Отечественной войны и ее назначенных пропагандой героев, к сожалению, не избежали этой участи. В период тяжелейших боев, когда необходимо было максимально мобилизовать общество и морально-волевые качества, понятно, что пропагандисты хватались за любой пример, при этом часто сами они были далеко от театра военных действий, собирали информацию по верхам, не проверяли в виду дефицита возможностей. Настоящая проблема крылась в том, что советская пропаганда никогда не меняла установленную раз и навсегда точку зрения. Даже под колоссальным давлением фактов интерпретация событий и персоналий не менялась. Эта неповоротливость советской пропагандистсткой машины и заложила разрыв между пропагандой и идеологией и общественным сознанием. В 1970-е-80-е многие даже самые ярые пионеры и комсомольцы знали, что Павлик Морозов сдал своего деда ЧК по злобе за наказание; что история с Зоей Космодемьянской не совсем бьется с действительностью и т.д. Во второй половине 80-х с появлением других данных многие советские мифы рассыпались карточными домиками, а за ними рухнул и замок, ставший, из вполне прочного, песочным. В 90-е стали рушится многие совсем уж святые для советского и российского народа истории, связанные с Великой отечественной войной: загряд.отряды, штрафбаты, колоссальные жертвы, воевание не умением, а числом почти всех маршалов Победы и т.д.